|
|
Жизнь |
|
|
|
| ||||
ВСТРЕЧИНе обратить на него внимания было просто невозможно. В нежное и мягкое от дождей прибалтийское лето, в санатории, где каждый “колясочник”, вырвавшись из заточения и опьяненный волей, колесил по аллейкам роскошного парка, он, казалось, жил совсем в ином мире: на каталке-носилках, поставленных обычно в тени дерева, вечно что-то писал, рисовал формулы. Или в веселой братии приехавших навестить друзей, и всегда со своей красавицей женой они то пели, то о чем-то спорили... Я со своей компанией и он со своей пребывали в том санатории как бы самостоятельно. И лишь на пороге отъезда суждено было познакомиться. Легко и быстро и сразу на “ты”. Так обычно знакомятся дети: без подходов и предубеждений — на одной лишь тяге общения и любопытства.В общем, простого знакомства оказалось мало — требовалось общение. И оно началось. Пусть в письмах, но именно общение. А это не только информация — хотя, кажется, о каких таких событиях может идти речь, когда каждый день – как один слепок: постель, мир заоконной жизни и полная зависимость от всех и вся. К счастью, бытовые реалии не подавили собой жизнь духа и живость ума. Каждое письмо — доверчивое откровение, даже точнее так — доверительное разделение своих мыслей, чувств, ощущении, реакций на то или иное, отклик неравнодушного и деятельного человека. И что в этом случае значит полностью парализованное тело, которое, по сути, всего-то оболочка неуемного жара души? Письма Бориса Фертмана — это особая тема, большая и подробная. Потому что они — неизмеримый мир многогранных его интересов, открытий. И стихов. В каждом письме – стихи. Судьбе было угодно подарить еще одну встречу с ним и Линой, его ангелом-хранителем, но уже в другом санатории. Поразило тогда вот что: вмиг о его приезде узнали все — от самого запропащего пьяницы-инвалида, местного аборигена, до санаторной “элиты” — ученых, художников, сумевших вопреки инвалидности взять, казалось, недосягаемый барьер. Все тянулись к нему, каждому было что сказать и хотелось быть услышанным. Один на один оставался Борис лишь в жесточайшей трепке очередного почечного приступа, когда высокая температура отнимала последние силы. И жена сотворяла невозможное вопреки приговорам врачей и ужасным анализам. Борис Фертман – из числа людей-загадок, у которых, кажется, нет конца фантазии, непредсказуемости и которые покоряют моментально даром повышенного внимания к человеку. Помню, в день, когда, как говорится, отменили мой приговор — устрашающий диагноз не подтвердился, – вернувшись после обследования домой, я прочла в письме Бориса потрясшие меня строки: “Срочно сообщи, что с тобой. Если ЧТО — организую самую лучшую консультацию, лечение. Вылетай немедленно в Питер”. И это “организую” исходило от физически беспомощного человека, который одним лишь словом мог сделать действительно многое — и организовать, и помочь, и похлопотать! Что подчас оказывается не под силу имеющему все. Книга Бориса Фертмана — всем нам подарок встречи с удивительным и неповторимым человеком. Почти два десятилетия отделяют ее от первоначальной журнальной публикации – с купюрами, без дополнительных глав, без стихов. Это и подарок самому автору – долгожданная встреча со своими невидимыми собеседниками, с которыми он предельно откровенен и которым опытом своей жизни говорит об очень многом. Галина ДУБНИКОВА Дата обновления: 18 августа 2019 г. |
|
|
