Что может быть честнее и благороднее,
как научить других тому,
что сам наилучшим образом знаешь?
Квинтилиан

Я уже говорил о том, что получал много писем из-за рубежа. Больные разных стран хотели проконсультироваться со мной, просили разрешения приехать, приглашали к себе. Какой-то состоятельный человек из США гарантировал не только оплату проезда в оба конца и содержание по высшему классу, но и обещал сделать мою жизнь в его стране максимально приятной.

Спинальник из ФРГ прислал целую серию фотографий, чтобы показать свои успехи, и спрашивал, как ему дальше вести себя.

Врач из Индии просила установить с ней постоянную переписку, чтобы обмениваться опытом.

Много официальных приглашений приходило на мое имя в Минздрав СССР, но мне об этом даже не сообщалось. И лишь гораздо позже я узнал, что Министерство здравоохранения, ссылаясь на мое нездоровье, отвечало всем, что приехать не смогу.

Однако наиболее настойчивых эти отписки Минздрава не останавливали, и они сами пытались найти меня. На своей машине, в которую он погрузил инвалидную коляску, приехал Гойко из Югославии. Так же решительно поступил и Краковский институт физкультуры, который командировал в Советский Союз двух студенток.

И вот однажды две милые девушки из Польши появились в моей квартире, чтобы лично пригласить меня приехать в их страну. Естественно, что я дал согласие. Гости уехали, а я снова окунулся в свои повседневные дела.

Кроме работы в Институте хирургии со спинальными больными, читал лекции студентам ГЦОЛИФКа и проводил с ними практические занятия. Об этом договорилась с нашим институтом кафедра лечебной гимнастики, и, таким образом, я стал штатным преподавателем ГЦОЛИФКа с почасовой оплатой.

А дома меня по-прежнему ждали больные и письма, поток которых не уменьшался. Среди конвертов с иностранным штемпелем увидел я письмо от болгарского академика Баяна Петкачина. Вскрыл конверт. Ученый обращался ко мне с личной просьбой: проконсультировать его парализованную жену и приглашал в Болгарию. Поскольку я уже собрался в Польшу, то решил заехать и в Болгарию. Написал академику о своем согласии.

Однако оформление поездки за рубеж тянулось неимоверно долго, и только через год я, впервые в жизни, выехал за границу. Сначала в Болгарию, к Петкачиным.

Самолет на Софию задерживался в пути из-за каких-то технических неполадок, и мы вынуждены были совершить посадку в Будапеште. Так что в Софию прилетели с большим опозданием, и меня уже никто не встречал. Опираясь на свои палочки, с рюкзаком за плечами, я вышел из здания аэровокзала. В чужой стране, не зная языка, я в нерешительности стоял перед большой площадкой, где выстроились такси. Вспомнив, что у меня есть домашний адрес академика, я подошел к машине и протянул его водителю. Он широко улыбнулся и на чисто русском языке сказал:

- Садитесь, пожалуйста, мигом довезу.

И действительно, за разговором я и не заметил, как мы подъехали к нужному дому. У его подъезда стояла машина, на которой, как выяснилось, хозяева несколько раз ездили в аэропорт, чтобы меня встретить.

А на следующее утро мы выехали на Солнечный берег, в Созопол. Наш путь лежал почти через всю страну, мимо больших и малых городов, ухоженных виноградников и фруктовых садов.

Только к вечеру добрались до места. Двухэтажный дом стоял у самого моря. Вокруг дома небольшой садик, в котором росло много роз. В этом чудесном месте и предстояло мне теперь жить.

Моя пациентка - молодая красивая македонка - попала в автомобильную аварию год назад на собственной машине. Кроме нее, никто не пострадал. А у Веры - тяжелейшая травма позвоночника в грудном отделе. Ее лечили лучшие врачи Болгарии, но безуспешно. И когда Петкачины узнали обо мне, то решили попытать счастья еще раз.

Вера передвигалась в коляске и выполняла доступные ей домашние дела. Осмотрев ее, я заверил, что она обязательно встанет на ноги. В ответ Вера улыбнулась мне счастливой, благодарной улыбкой. Но когда я начал перечислять, что для этого надо делать и чем поступиться, улыбка у нее погасла. Вера тоже ожидала от меня чуда, а я предлагал ей работать в поте лица своего, что было ей совершенно чуждо.

Созданная для блестящей, беззаботной жизни, проходившей в частых встречах с друзьями и приемах, где она блистала красотой, избалованная и изнеженная Вера Петкачина совершенно не была подготовлена к неожиданным трудностям. Она честно призналась, что предлагаемая мною программа не для нее.

Массаж, пассивные упражнения Вера еще принимала, но самостоятельно делать что-то не могла и не хотела. Но зато любила наблюдать за тем, как занимаюсь я по несколько часов в день, как заплываю далеко в море или показываю собравшимся вокруг меня на пляже отдыхающим упражнения для развития гибкости и ловкости.

- Это все не для меня, - говорила она с грустью.

- Но зачем же вы тогда добивались встречи? Ведь в очерке было сказано, каким путем я поставил себя на ноги.

- Просто хотела вас увидеть, услышать, надеялась, что сможете чем-то помочь. Но посмотрела на ваши тренировки и поняла: это не для меня.

По несколько раз в день повторяла она "это не для меня", наблюдая за моими занятиями. Я же пытался преодолеть ее робость и неуверенность, пробудить хоть какое-нибудь желание начать борьбу. Но тщетно. Вере легче было смириться со своей беспомощностью, чем бороться с недугом предлагаемым мною методом.

Через месяц мы вернулись в Софию, где было много больных, писавших мне в Москву, и я решил их навестить. Выявилась любопытная закономерность: "высокопоставленные" пациенты, не подготовленные жизнью к трудностям, были мало приспособлены к борьбе с недугом. Поэтому здесь мои консультации не приносили пользы. Но больных, приученных к труду с детства, моя система не пугала. Среди них оказался и бывший шофер Христо Тодев. Он тут же пригласил меня переехать к нему жить, и мы стали с ним трудиться не покладая рук (в данном случае - ног). Уже вскоре Христо встал на ноги, начал ходить с помощью манежа и впервые за полтора года после травмы сел обедать за общий стол. Творчески мыслящий человек, Тодев изобрел еще один манеж - с разновысокими ножками, при помощи которого мог сам спускаться (и подниматься) по лестнице, чтобы сесть в свою машину (до нашей встречи его сносили на руках).

Христо Тодев стал не только моим пациентом, но и личным шофером, и мы с ним побывали у больных, живших в Софии и в других городах.

Много встреч было у меня в Болгарии, но самой дорогой и незабываемой стала встреча с Драгомиром Матеевым. Тем самым, что прислал свое замечательное письмо, окрылившее меня своей глубиной и пониманием проводимого эксперимента.

Робея, переступил я порог здания, где мне предстояло познакомиться с этим интересным человеком. Встретила меня женщина в белоснежном халате. Я представился.

- О, доктор из Москвы! - приветливо улыбнулась она. - Профессор ждет вас.

Пока про вожатая вела меня к кабинету директора, она успела "посплетничать" с милой улыбкой, что шеф приходит на работу раньше всех и в течение 15-20 минут бегает вокруг института. А в этот час всегда занимается йогой.

Постучав в дверь с табличкой, где были указаны все громкие титулы директора, я тихонько приоткрыл ее и увидел Драгомира Матеева стоящим на голове. Зная, что в этот момент йога беспокоить нельзя, замер у входа. Но хозяин кабинета, услышав мои шаги, не спеша вышел из асаны, встал на ноги и быстро подошел ко мне, радостно восклицая:

- Доктор Красов, добро пожаловать!

Крепко двумя руками пожал мою руку и, осторожно поддерживая, повел к своему креслу, усадив за директорский стол.

Нам принесли кофе, сладости, фрукты, и мы заговорили на волновавшую обоих тему - о сохранении здоровья человека и продлении его жизни. Потом профессор повел меня по лабораториям, показал эксперименте полуголодными крысами, которые много бегают в специальном барабане. А рядом другая половина животных, имеющая обильное питание и лишенная этих движений. Результаты: крысы, скудно питающиеся и много занимающиеся "физкультурой", более здоровы и живут вдвое дольше своих сытых и ленивых собратьев.

- И еще к одному важному выводу пришли наши ученые, - рассказывал Матеев. - Оказалось, что физически тренированные, умеренно питающиеся люди болеют раком в 5-6 раз реже, чем те, кто ведет малоподвижный и сытый образ жизни. Это и понятно, ведь все обменные и окислительные процессы спортсменов происходят на высоком уровне и в организме человека нет места для зарождения опухолей. Далее, когда организм активно работает, все лишнее из него вовремя выносится - происходят регулярное самоочищение и оздоровление тканей и органов. Это лишает благоприятной (питательной) среды для развития всевозможных патогенных микробов и вирусов, отсутствуют и условия для возникновения вульгарных простуд и гриппа с его грозными осложнениями. Повышается иммунитет организма. Отодвигается наступление старости с сопутствующими ей тяжкими заболеваниями.

Профессор вдруг прервал себя и воскликнул, схватившись руками за голову:

- Доктор Красов, простите! Я так увлекся любимой темой, что совсем забыл, кто сейчас передо мной. Вы же все это знаете не хуже меня: жизнь себе спасли, на ноги поставили с помощью физических упражнений, а я вам тут толкую об их пользе. - И он весело рассмеялся своим удивительным, добрым смехом. - Это я должен вас расспрашивать о вашем эксперименте. Еще раз простите, увлекся!

Наша встреча длилась уже больше часа. Моим собеседником был ученый с мировым именем, но он ничем не давал мне это почувствовать. Мы говорили на равных, как коллега с коллегой, и я видел, что профессору интересны мои мысли и наблюдения по восстановлению спинальных больных.

- Простите, доктор Красов, а сколько вам лет? - вдруг задал неожиданный вопрос мой собеседник. - Это я уже как геронтолог интересуюсь.

- Пятый десяток пошел.

- Вот видите! - воскликнул Матеев, - а выглядите вы на десять-двенадцать лет моложе. И причина этого в правильном образе жизни. Знаете, что мы сейчас сделаем? - сказал профессор. - Пойдем к моим сотрудникам. Несправедливо получается, что я один беседую с вами, пусть и они послушают гостя из Москвы.

Еще несколько часов провел я в обществе болгарских ученых. Рассказывал им о своей работе, отвечал на многочисленные вопросы.

А потом была вторая встреча с Драгомиром Матеевым - у него дома. Он устроил большой прием, на который пригласил самых близких друзей. И снова вопросы ко мне, непринужденная беседа.

Третья встреча с доктором Матеевым произошла в Софийской народной опере, куда он и его жена пригласили меня на премьеру "Дона Карл оса". Мы провели чудесный вечер, наслаждаясь прекрасными голосами певцов и чарующей музыкой Верди. До сих пор храню я театральную программку и билет на этот спектакль в память о времени, проведенном с людьми, ставшими мне такими близкими.

Наконец я собрался покинуть гостеприимную страну. Однако путь мой лежал еще не на родину, а в Польшу.

Я уже упаковывал свой рюкзак (все многочисленные покупки и подарки мне обещали привезти в Москву), готовясь ехать с Христо в аэропорт, когда раздался звонок в дверь. Мать Христо открыла и увидела молодую, очень взволнованную женщину, которая спрашивала меня.

- Он уезжает сейчас, - ответила хозяйка, приглашая гостью войти в комнату. Увидя меня, женщина заплакала:

- Прошу вас, хоть на десять минут заехать к нам. У меня единственная четырнадцатилетняя дочь. Ее парализовало. Я узнала о вас от Веры Петкачиной.

Мог ли я отказать несчастной матери? Времени было в обрез, но Христо обещал доставить меня к самолету вовремя. По дороге мать девочки рассказала, что однажды дочь задремала на заднем сиденье машины, а шофер резко затормозил, и ее сонную бросило на спинку переднего сиденья. В результате - перелом второго грудного позвонка с полным разрывом спинного мозга.

Когда приехали к больной девочке, в моем распоряжении было только тридцать минут. Но я успел внимательно осмотреть Стеллу и дал ей свой рецепт: специальный режим, система физических упражнений, соответствующее питание и вера в выздоровление.

- Чертежи всех приспособлений возьмите у Христо, моего лучшего пациента, - сказал я матери Стеллы на прощанье.

А потом мы, нарушая правила дорожного движения, мчались в аэропорт, и я успел на самолет уже в самую последнюю минуту.

Пролетая над Болгарией, в последний раз любовался в иллюминатор красотой чудесной солнечной страны. Конечно, мне и в голову не могло прийти, что довольно скоро, всего через четыре года, я опять приеду сюда.

Чтобы не возвращаться вновь к болгарской теме, я, нарушая хронику событий, расскажу об этом сейчас.

Во время моего посещения больной девочки, ее отца не было дома. Когда ему рассказали о моих рекомендациях, он отнесся к этому скептически и решил искать другие, более верные, на его взгляд, средства исцеления дочери. Возможности у него для этого были большие.

Отец повез Стеллу показать мировым светилам. Они побывали в США и Франции, ФРГ и Японии, но лучше девочке не становилось. И тогда пригласили из Советского Союза известного нашего специалиста по лечебной физкультуре Александру Николаевну Транквиллитати, и она сумела поставить больную на ноги. Но советский врач уехала, а Стелла вскоре пренебрегла советами и снова превратилась в лежачую больную.

Когда отец Стеллы оказался по делам в СССР, он разыскал меня.

- Вы были во всем правы, - признался гость, - я изучил вашу методику, ознакомился с чертежами и поверил в вас. Помогите моей девочке. Приезжайте в Болгарию в любое время, хоть сейчас.

Тогда-то я и узнал, что отец Стеллы - министр, член правительства Болгарии. Выездные документы были оформлены за три дня (в прошлый раз на это ушло много месяцев), и я вылетел в милую моему сердцу солнечную страну. Спускаясь по трапу с самолета, увидел прямо на летном поле два черных "Мерседеса". Вдруг сильные руки подхватили меня с двух сторон:

- Доктор Красов? - поинтересовались два рослых молодых человека.

И когда я, ошеломленный, молча кивнул головой, незнакомцы повели меня к ближайшему "Мерседесу". И вот мы уже мчимся по дороге к Золотым пескам. Государственная дача на берегу моря - трехэтажный дом среди кустов и деревьев ухоженного парка, с розарием, бассейном. Настоящая сказка!

.Но живущая в этом дворце девушка не могла любоваться его красотами: все свои дни она проводила в постели. Увидев Стеллу, я с трудом узнал в ней ту девчушку, что видел четыре года назад в Софии: передо мной была очень полная, абсолютно неподвижная женщина с заплывшим лицом. Все труды Александры Николаевны Транквиллитати пропали даром.

- Худеть!

Это было первое слово, которое я сказал Стелле после того, как мы поздоровались. И с первого же дня мою пациентку стали "морить голодом" - кормить в основном овощами и фруктами.

Начались тренировки. Два опытных методиста под моим руководством занимались со Стеллой лечебной гимнастикой, делали ей массаж. Буквально через две недели больная обрела вид, соответствующий ее возрасту.

Она стала сама переворачиваться в постели, потом - садиться и, наконец, снова встала на ноги и начала ходить с треножками (устойчивая, надежная опора). Затем последовали плавание и упражнения в бассейне.

Мать Стеллы была счастлива, видя дочь на ногах. Теперь можно и отойти от нее и заняться другими делами. Отец девушки все вспоминал, как медицинские светила говорили ему, что если травма выше шестого грудного позвонка, то больного на ноги не поставят, его ждет только коляска.

- Но советские специалисты опровергли мнение знаменитых авторитетов, - радовался отец моей пациентки.

Стелла между тем продолжала делать успехи. Избалованная, капризная, нелегкая в общении, она имела очень важное для спинального больного качество - сильный, волевой характер. Поняв свою ошибку (бездеятельность, лень), девушка энергично взялась за дело.

Уже при мне она стала передвигаться на расстояние 100-150 метров без корсета, без туторов (за счет рекурвации - переразгибания коленных суставов). Выглядела прекрасно. А вот ее доктор чувствовал себя все хуже и хуже. Причина этого заключалась в моем питании. Обеды нам приносили из соседнего ресторана - в основном мясные жирные блюда. Я в это время серьезно занимался йогой, стал вегетарианцем и совершенно отвык от мяса. В конце концов организм мой взбунтовался: состояние стало такое, будто я сильно отравился чем-то. Собственно, так это и было. Ведь существовала же когда-то в странах Древнего Востока казнь, при которой осужденных на смерть кормили в течение 28-30 дней только вареным мясом. Через месяц они умирали от самоотравления. Причина - избыток мочевой кислоты, которой насыщается организм при обильном употреблении животных белков.

Кроме Стеллы консультировал я и других больных, провел беседы в Институте скорой помощи имени Пирогова. Минздрав Болгарии высоко оценил мою деятельность: за трехмесячный труд я получил оклад академика.

В этот свой приезд в Болгарию я нашел здесь верных друзей и среди соотечественников, вернее - соотечественниц. С первой из них познакомился прямо в море. Сначала увидел плывущую навстречу копну русых волос. Поравнявшись со мной, девушка вдруг заговорила по-русски. Мы тут же познакомились. Ия Татарникова оказалась работником газеты из Междуреченска. Долго плавали вместе, а при выходе из воды Ия увидела, что ее спутник инвалид. С тех пор мы стали часто встречаться, купались, гуляли по городу. И, как показала дальнейшая жизнь, стали со временем большими друзьями. Бывая в Москве, Ия в первую очередь забегала ко мне. А когда мы были далеко друг от друга, то не давала забыть о себе: я постоянно чувствовал заботу этой доброй, щедрой душой русской женщины-сибирячки.

Самые лучшие книги моей библиотеки - от Ии Татарниковой. Кроме книг - посылки с яблоками, орехами, редкими лекарствами для меня и сестры. Я уверен, что если мне понадобится помощь, Ия будет рядом.

Вторая моя болгарская "находка" - Тамара Павлова, врач-рентгенолог с Алтая. Стеллу и меня часто возили на машине по побережью с остановками в самых живописных местах. Однажды мы подъехали к красивому озеру, где проходил праздник, устроенный в честь советских туристов. Здесь я и познакомился с Тамарой. Вспомнили Алтай, где жил во время войны, поговорили о красотах Болгарии и расстались, обменявшись адресами.

Честно сказать, я не ждал продолжения этого знакомства, которое было очень кратковременным. Но по возвращении в Москву вскоре получил от Тамары письмо. А потом она перебралась с семьей в Подмосковье, и мы стали часто видеться. С тех пор мой добрый друг всегда со мной и в радости и в беде. И на моих традиционных днях рождения Тамара - главная хозяйка.

Вот и весь мой рассказ о поездках в Болгарию, так богато одарившую меня добром, душевным теплом и щедрыми сердцами.