Мои встречи с Б.Н. Ельциным

Жизнь загадочна и непредсказуема. Судьба свела меня с первым Президентом России, страдающим от выраженных неврологических болей в позвоночнике, связанных с последствиями проведенной несколько лет назад операции на одном из травмированных позвонков грудного отдела. Вот эти послеоперационные недомогания Б.Н. Ельцина и необходимо было устранить, т.е. для оказания медицинской помощи, требуемой главе государства, понадобились не мои хирургические навыки, а совсем иная ипостась целебного воздействия. А именно мой биоэнергетический шлем.

В январе 1998 г. на Ученом совете ЦИТО я доложил о результатах клинического применения шлема у больных с психоневрологическими нарушениями. В основном это были пациенты с фантомными болями после обширных ампутаций нижних конечностей в связи с опухолями.

Директор института академик С.П. Миронов заинтересовался моим изобретением. В то время он еще возглавлял и ЦКБ. У Б.Н. Ельцина после операции на сердце, проведенной бригадой хирургов во главе с Р.С. Акчуриным в 1996 г., были боли в послеоперационном рубце, депрессия, бессонница.

Семья Ельцина узнала от С.П. Миронова о биоэнергетическом шлеме, и на семейном совете Ельциных было принято решение воспользоваться им. Мне предстояло не просто встретиться с первым президентом, а лечить его, используя для этого свою биоэнергию, усиленную посредством созданного мной шлема — устройства, которым пока никто, кроме меня, не владеет!

Ноябрьским утром мы вылетели в Сочи, где отдыхал Борис Николаевич. В аэропорту нас встретил главный врач сочинского санатория. После короткого отдыха за обедом нам сообщили, что пациент сможет принять нас только вечером. Точно в указанное время к центральному входу санатория подъехала черная «Волга» и повезла нас в резиденцию, располагавшуюся на окраине Сочи, почти у самого моря. У подъезда нас встретил главный охранник. Мы прошли в комнату, где расположилась медицинская группа. Оборудование, находящееся там, в основном предназначалось для реанимации. Старшего врача А. Котова я знал по 51-й больнице, он сказал, что у президента бессонница и боли в области пятого межреберья.

Через некоторое время подошли жена Ельцина Наина Иосифовна и его дочь Татьяна, которым было известно, что Р. Акчурин — мой ученик. Они предупредили меня, что Б. Ельцин настороженно относится к врачам, подключающимся к его лечению.

Честно скажу, в первые секунды встречи не узнал Бориса Николаевича, ведь видел его прежде только по телевизору. Он, очевидно измученный болями, выглядел уставшим. Жена и дочь встали и пошли ему навстречу. Мы последовали за ними.

— Вот, папа, профессор Степанов приехал.

Жена и дочь, поддерживая президента под руки, усадили его на диван. Президент сурово взглянул на меня. И наступило молчание. Честно говоря, мое состояние в те минуты было не из легких. Я начал с вопроса о том, что его беспокоит в данный момент.

— Плохо сплю, точнее, совсем не сплю, боли в груди, — ответил мне Ельцин, указывая рукой на область 5-го межреберья и грудины.

Я пообещал, что постараюсь помочь ему избавиться от бессонницы. Показал шлем и рассказал, как он действует. Объяснил, что его применение безопасно и не предусматривает сочетания с какими-либо лекарственными препаратами. Президент недоверчиво смотрел на меня. И вспомнилось предупреждение о том, что он не любит появления возле себя новых людей и всегда с ними очень насторожен. Тем не менее в конце нашей беседы стало очевидно, что его напряженность несколько спала, и он согласился на первый, пробный сеанс. Нужно было выяснить, как он реагирует на мою биоэнергию.

Чтобы подготовиться к предстоящему сеансу и набраться сил, мне необходимо 1,5-2 часа побыть одному в тихой, затемненной комнате. От ужина, который мне предложили, я отказался, так как перед проведением сеанса есть не рекомендуется. Устроившись в удобном кресле и сделав определенные упражнения, я погрузился в приятное, дремотное состояние, достигаемое методом медитации.

Через два часа меня пригласили в спальню президента. У его постели стояли дочь и врачи, которых попросил оставить меня наедине с Борисом Николаевичем. Признаюсь, мне очень трудно описать на бумаге свое состояние в тот момент, когда я почувствовал мощь и силу своего пациента. А сознание огромной ответственности, возложенной на меня, значительно усилило мое психическое напряжение. Сконцентрировавшись, начал работать. Сеанс продолжался 15 минут. Мое напряжение было максимальным. Затем я снял шлем с головы Президента и тихо удалился. Президент дремал.

В соседней комнате меня ждали Наина Иосифовна, Татьяна и врачи.

— Ну, как дела? - спросила дочь Ельцина.

— Нормально, он уснул.

Все немного удивились, и на их лицах появились улыбки.

— Пойдемте ужинать, — предложила жена Ельцина.

В конце ужина подошли дежурные врачи и сообщили, что обезболивающих средств понадобилось ввести президенту значительно меньше обычного, и он спит. Теперь можно ехать к себе, в номер санатория.

Мой номер, с большим балконом, находился на втором этаже, и из него открывался прекрасный вид. Вокруг все, что нужно для великолепного отдыха. Однако ночью спал плохо и заснул только под утро. Так тяжело мне дался этот первый сеанс с Б.Н. Ельциным.

На следующий день встал с головной болью. Позвонили от президента и сказали, что ему стало лучше. Он дал согласие на второй сеанс, который опять-таки назначен на вечер. Провел его перед сном Бориса Николаевича. В этот раз он был более приветлив.

После сеанса говорил с Наиной Иосифовной о том, что вечером мне работать тяжело, так как за день теряю много сил. Всех своих больных лечу только утром, в отдохнувшем состоянии. И последующие сеансы уже проводил по утрам. Силы Бориса Николаевича восстанавливались прямо на глазах. Однажды после сеанса ко мне подошел доктор Котов и удивленно произнес:

— Профессор Степанов! Вы — кудесник! Президент стал другим человеком. Его просто не узнать!

То, что Б.Н. Ельцину стало лучше, я почувствовал на себе. И очень сильно. После сеансов, особенно первых трех, у меня раскалывалась голова. Приходилось все время прикладывать ко лбу холодный компресс. Не помогали даже прогулки по берегу Черного моря.

6 ноября 1998 года, после завтрака, ко мне в номер позвонил врач и сказал, что Ельцин хочет меня видеть на пляже.

— Что случилось? — спросил я его.

— Да ничего, просто Президент хочет вас видеть.

Как обычно, за нами приехала «Волга». Мы с В.И. Шмыревым прошли в медицинскую комнату и стали ждать. Вскоре нас пригласили в небольшой одноэтажный домик, который оказался местом отдыха семьи Ельцина в перерывах между купаниями в море. Борис Николаевич был неузнаваем по сравнению с нашей первой встречей.

Газета «Ступинская панорама». 10 января 2000 г.

— Здравствуйте, профессор Степанов! Проходите, садитесь, — пригласил он. На его лице уже не было той суровости, с которой встретил меня впервые. Сейчас он улыбался.

— Как вы себя чувствуете, Борис Николаевич? — спросил я. Он встал напротив меня и уверенным голосом сказал:

— Сегодня ночью у меня произошел перелом! Так крепко и хорошо я не спал много лет!

Это был, конечно, впечатляющий и радостный момент в моей жизни! И очень важный повод убедиться в высокой эффективности шлема. Мы договорились с Б.Н. Ельциным продолжить лечение, чтобы избавиться от болей в грудине. В благодарность за доверие и добрый прием я подарил ему свою книгу «Записки микрохирурга» с дарственной надписью и вышел из домика.

На следующий день, 7 ноября, Президент выступил по телевидению с поздравлениями. Он говорил четко и ясно. Состояние Б.Н. Ельцина улучшилось, он был доволен. Говорили, что Ельцин должен улететь из Сочи 14 ноября, то есть проведет на Черном море еще две недели. Но такая продолжительность его отдыха планировалось до того, как я начал лечение. Однако после каждого из проведенных мной семи сеансов президент преображался на глазах врачей и окружающих его родственников.

В первые дни между сеансами я гулял по берегу моря, на котором не был 20 лет. Вспомнил маму, молодость которой прошла на Черноморском побережье, в Севастополе. Купаться было холодно, но дышать морским воздухом - замечательно.

10 ноября, утром, неожиданно мне позвонили в номер:

— Профессор Степанов, собирайтесь, через два часа улетаем в Москву, За нами уже вылетел самолет.

Я был удивлен и подумал, что президент — действительно очень сильный человек: чуть ему стало лучше, и он снова рвется к работе. Пообщавшись с ним очень близко, почувствовал его энергию. Иногда во время сеанса Ельцин внезапно открывал глаза. И возникало ощущение, будто они контролируют мои действия. Потребовались большие усилия, чтобы заставить его поверить мне как врачу и добиться эффективности лечения. Не скрою, осознание того, что буквально за неделю удалось поставить президента на ноги и вывести из состояния депрессии, доставило мне огромное моральное и профессиональное удовлетворение. Он вновь почувствовал себя сильным и, естественно, как деятельная натура, стал рваться к работе. Утром прилетели два самолета Ил-86: один для президента, другой для его охраны. Мне сообщили, что полечу с президентом.

Спустя два часа приземлились в аэропорту Внуково. Ельцина с семьей правительственные лимузины ожидали прямо у трапа. А каждого врача на выходе ждала медицинская машина. Приехал домой с массой впечатлений, уставший, но довольный тем, что, используя свой шлем, эффективно помог президенту.

Через неделю состоялась следующая встреча с президентом. В этот раз меня вызвали в его загородную резиденцию Горки-9.

Ельцина лечил только по утрам. Ровно в 5 часов за мной приходила машина, а сеанс начинался в 6 часов. Мне повезло, что у нас с ним оказался одинаковый биологический режим. Он рано ложится спать и в 3-4 часа ночи встает. И я так же.

Провел президенту четыре сеанса по поводу болей в грудине. Он был доволен: его состояние быстро улучшалось. Личный доктор так и звал меня — кудесник. Но, к сожалению, многого из того, что творится вокруг главы государства, я не знал и не понимал. Видел только, что президент со мной вступает в близкий контакт, чувствуя, что приношу ему ощутимую пользу, поскольку во мне нет злости и исходящая от меня биоэнергия все более положительно воздействовала на его самочувствие. При очередном сеансе сказал Ельцину, что ему необходимо иметь свой личный шлем. Он согласился.

На заводе сделали новый, более совершенный экземпляр, с игольчатыми электродами и большей основной пластиной, которую можно подогнать под любую голову. Президент забрал его к себе в кабинет, сказав, что никому не отдаст. Так все и шло. Но судьбе было угодно, чтобы мы временно расстались.

Утром 2 января 1999 г. позвонила диспетчер Центральной клинической больницы:

— Профессор Степанов! Вас приглашают сегодня в зимнюю резиденцию Президента, в лесничество «Русь», расположенное в Завидово, в 120 километрах от Москвы. За вами приедет машина.

Вечером, в назначенное время, за мной прибыл автомобиль. Поселили меня в гостинице рядом с двухэтажным домом президента. Коллеги сказали, что президент вызвал меня в связи со старыми болями в межреберье.

Утром в 6.30 пригласили к Ельцину. Встретил меня приветливо, поздравил с Новым годом и попросил снять ему боль. Вечером провел президенту десятый сеанс, не только применив шлем, но и воздействуя своей правой ладонью на болевую точку в его межреберье. Судя по реакции, президент ощутил целительное тепло моих рук.

Газета «Жизнь». 12 марта 2004 г.

Однако утром дежурный врач сказал мне, что на этот раз особых сдвигов в состоянии своего здоровья Борис Николаевич не почувствовал. Признаться, и по моим собственным ощущениям желаемого эффекта тогда быть не могло. После окончания сеанса сам не ощутил никаких изменений в своем состоянии, хотя при положительном воздействии на пациента обычно испытываю сонливость и общую слабость — признаки того, что часть моей энергии перешла к больному. В связи с этим решил — проведу еще сеанс и, если эффекта не будет, уеду домой.

Президента встретил в холле. Он готовился к охоте и от лечения отказался. Не до того, видно, было, ведь Ельцин — заядлый охотник.

Следующий сеанс, проведенный утром, также не дал нужного результата. Я почувствовал, что в данный момент не обладаю достаточной биоэнергией, чтобы эффективно воздействовать на организм своего пациента. Мне нужен был отдых. Поэтому пришлось сказать, что я себя плохо чувствую, надо поехать домой — отдохнуть.

Президенту это не понравилось. Как так, от него хотят уехать? Такие шикарные условия вдруг кого-то не устраивают! Ельцин вызвал адъютанта.

— Валера, какая машина у нас сейчас есть? Нужно отвезти профессора Степанова домой. — В глазах Бориса Николаевича появилось сердитое выражение.

— До свидания, профессор!

Приехал домой в очень тревожном состоянии. Мне было не по себе. После долгих раздумий понял, что нужно что-то предпринять, ведь Борис Николаевич просил меня снять у него боли. Как же помочь ему? Воздействия одного шлема явно не хватало. В дремотное состояние он погружался, но локальные боли сохранялись. И это, наверняка, связано с его местной органикой, тем более что ему делали операцию на позвоночнике. Очевидно, рубцовый процесс, усиленный лекарствами, применяемыми после операции на сердце, давал локальные боли. Зная, что мои руки обладают определенной тепловой энергией, которую применял уже на ряде больных, решил совместить одновременное воздействие рук и шлема на президента. Но как это осуществить, находясь в Москве? Ведь сам уехал от него.

Долго думал, переживал, наконец, рискнул позвонить в Завидово.

— Спросите прямо сейчас у Бориса Николаевича, будет ли он согласен принять меня? Скажите, что я отдохнул и нашел способ избавить его от боли.

Вернувшись через пять минут, дежурный врач сказал:

— Президент согласен на лечение и не возражает против вашего приезда.

«Комсомольская правда». 24 и 30 июля 2004 г.

Я тут же позвонил в диспетчерскую и сообщил, что меня ждут в «Руси». Через час за мной приехала машина. Это было 6 января 1999 года.

Надо сказать, что, к моему удивлению, после нашего холодного прощания Ельцин вместе с женой встретили меня очень хорошо. Мы обнялись, поздравив друг друга с Рождеством Христовым.

Вечером 6 января провел сеанс со шлемом, сочетая его с локальным воздействием рук на болевую область позвоночника. И сразу же был получен эффект: Президент почувствовал значительное снижение локальных болей и вошел в сонное состояние.

8 января днем, 9 и 10 января по утрам провел аналогичные предыдущим сеансы с хорошим эффектом.

11 января опять сочетал шлем с тепловым воздействием рук, причем провел сеанс на фоне острых локальных болей в межреберье, возникших у Ельцина после завтрака. Врачи предложили сделать ему обезболивающий укол, но я посоветовал прибегнуть к нему только в случае, если мой сеанс не поможет. Ельцин согласился со мной. Буквально через несколько минут после начала сеанса он заснул. Лечение длилось 28 минут, я затратил очень много энергии. Проснувшись, Ельцин сказал:

— Ну, хватит, а то я все просплю.

Следует отметить то, в чем мне довелось многократно убеждаться и на других пациентах: чем ярче у больного выражены заболевание или депрессия, тем сильнее на него воздействует шлем. В ЦИТО, где, работая, наблюдал больных после ампутации ноги по поводу опухоли на бедре, такие пациенты страдали от сильных фантомных болей и для их купирования получали много обезболивающих препаратов. Мои же сеансы со шлемом, проводимые на фоне острейших болевых ощущений, буквально через несколько минут снимали боль, и пациенты спали глубоким сном.

Степанов Г.А. Хирург

Предыдущая страница | Следующая страница

Дата публикации (обновления): 15.01.2017

.

	Жизнь после травмы спинного мозга