|
|
Жизнь |
|
|
|
| ||||
Глава II. Второй штурм хирургии (1973-1988 гг.)Микрохирургия: путь в неизведанное3 июня 1973 г. я начал работать в больнице №51 г. Москвы, в первом в СССР отделении микрохирургии, где исполнял обязанности старшего научного сотрудника до 16 ноября, под постоянной угрозой, что меня не утвердят на эту должность.
Передо мной открывалась возможность освоения еще малоизвестной области. Осознавая огромные перспективы этой научной сферы, не жалея сил и времени, бросился на ее изучение. Потребовалось проделать очень много экспериментов, прежде чем, наконец, удалось провести успешную пересадку почки у крысы. А в 1974 г. профессор B.C. Крылов вместе со мной сделал первую микрохирургическую операцию больному с бедренно-подколенной окклюзией (закупоркой сосудов). * * * Эта история, которую не могу не рассказать, произошла 7 июня 1985 г. Время пострадавший запомнил точно. Электронные часы в цехе показывали ровно 18 часов 25 минут, когда стальная плита пресса, на котором штамповали детали автобусного кузова, дернулась кверху. И он с ужасом увидел кровоточащие внизу обрубки. За мгновение до того это были его руки. Страх и боль ударили в него так, словно все пятьсот тонн пресса опрокинулись на него и смяли всю его плоть. Врач медпункта Ликинского автозавода бинтовал культи и приговаривал: — Потерпи, миленький, потерпи. Бинт краснел на глазах, хотя оставшееся от того, что раньше было его руками, перетянули жгутами. Кровь продолжала течь и никак не останавливалась. Подоспевшая бригада скорой помощи обработала раны, провела противошоковые мероприятия. Евгений очнулся в больнице и сразу спросил: — Руки взяли? Взяли. Теперь они лежали на льду, как и посоветовали в отделении экстренной микрохирургии, с которым сразу же связались по телефону. Тем временем на пятом этаже московской городской больницы № 51 готовили операционную. Около 8 часов вечера, когда я прилег отдохнуть, в квартире раздался телефонный звонок. Дежурный врач рассказал о случившейся трагедии и попросил срочно приехать, сообщив, что машину за мной уже выслали и что больным активно занимаются анестезиологи и реаниматологи. Через 20 минут я мчался в родную 51-ю. Сидя в кабине рядом с водителем, в мыслях уже был вместе со своими коллегами и про себя лихорадочно рассуждал. «Молодой мужчина, 35 лет, лишился обеих рук. Находится в тяжелом шоке. Дежурный врач намекнул, что анестезиологи будут выдвигать очень веские доводы за то, чтобы отказаться от рискованной в данных обстоятельствах реплантации утраченных конечностей. Ради спасения жизни больного. Причина - большая потеря крови,геморрагический шок. Прежде всего требуется восполнить кровопотерю, поднять артериальное давление. Но для этого нужно время. А оно работало против живучести отсеченных конечностей. Каждая минута ишемии мышц уменьшала возможность оживления ампутированной конечности. Но что такое молодой мужчина без рук? Что за жизнь его ждет, если не сделать все возможное и невозможное, для того чтобы приживить ему их?» Мы подъехали к приемному отделению, где меня ожидали коллеги. Больной уже находился в операционной. Быстро поднялся в свой кабинет, переоделся и вошел в предоперационную, отделенную от операционной стеклянной перегородкой. Навстречу мне вышел ответственный анестезиолог и твердо заявил, что потеря крови велика, артериальное давление нестабильно, несмотря на то, что больному сделали переливание, и риск операции очень большой. - Степанов! Степанов приехал! - послышался многоголосый шепот из операционной, где находились врачи, операционные сестры и санитарки. Войдя, увидел страшную картину. На операционном столе лежал молодой, здоровый мужчина с торчащими обрубками вместо рук. Ампутация произошла немного ниже локтевых суставов. В результате активных мероприятий, проводимых бригадой анестезиологов и реаниматологов, больной иногда приходил в сознание. Часто слыша мою фамилию, которую то и дело повторяли в операционной, он понял, что последнее слово о возможной операции будет за мной. По-видимому, где-то глубоко в коре головного мозга этого человека запало, что от моего решения зависит его дальнейшая жизнь! Вдруг, прилагая огромные усилия, он медленно повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня. Наши глаза встретились, и теперь мы смотрели друг на друга в упор! О, эти глаза! Я никогда не забуду того взгляда! В нем было все! Страх, обреченность, ужас, а самое главное — МОЛЬБА! Мольба о помощи! В ней он взывал ко мне: «Разве ты не видишь, что перед тобой лежит обрубок? Разве не понимаешь, что без рук мне лучше умереть!? Прошу тебя, помоги мне!» Внутри меня словно зажегся какой-то огонек, огонек жизни, который мог почувствовать только мой пациент. Я вышел из операционной, пригласив всех ответственных врачей к себе в кабинет на консилиум. Первыми начали говорить анестезиологи: — Профессор Степанов! Больной в очень тяжелом состоянии, риск операции велик, ведь нужно приживлять сразу две конечности. Шансов на успех практически нет. Вы это лучше нас понимаете. Мы такую ответственность взять на себя не можем. Решайте сами, если вы лично, в письменном виде, возьмете на себя всю ответственность за исход операции, то мы приложим все наше умение и опыт и проведем этот рискованный наркоз. Я ответил, что все прекрасно понимаю, но в то же время не могу оставить молодого человека без рук. Формально я не имел никакого права проводить реплантацию, исходя только из человеческих побуждений, но все-таки решился. Написав в истории болезни свое заключение о необходимости операции и расписавшись, попросил анестезиологов начать подготовку к сложнейшей, многочасовой микрохирургической операции. Пока анестезиологи медленно выводили пострадавшего из геморрагического шока, используя все свое искусство, две бригады микрохирургов, одну из которых возглавлял я, а вторую Ренат Акчурин, начали обработку отсеченных конечностей, хранившихся до этого в холодильнике. Предстояло отсечь все нежизнеспособные участки разрушенных тканей, выделить здоровые концы сосудов, а также продолжать охлаждение конечностей. С момента начала операции я забыл абсолютно все на свете! Все системы моего организма, все миллиарды моих клеток работали только в одном направлении - победить надвигающуюся на пациента смерть. На это и был мобилизован мой организм на все сто процентов. Я знал, что только максимальная концентрация и полная самоотдача способны принести успех и радость возвращения жизни. А то удовлетворение и даже удовольствие, которые испытываешь после таких успешных операций, словами не передать, Излучаемая мной биоэнергия, направленная на выполнение этой операции, не могла не передаться всем моим коллегам, которые находились рядом.
И мы работали как единый, мощный организм. И, несмотря на неоднократные критические моменты во время операции, после двадцати трех часов тяжелейшего труда вышли победителями. Обе руки удалось реплантировать и приживить. Общее состояние больного стабилизировалось. Для его дальнейшего выздоровления и адаптации потребовалась помощь Всесоюзного научного центра хирургии и перевод больного в барогоспиталь, где под большим давлением проводилась дополнительная оксигенация (насыщение кислородом) реплантированных конечностей и борьба с инфекцией. Евгений Тюнаев поправился и через три месяца выписался из больницы. С приживленными руками, пальцы которых уже начали двигаться. Год спустя он пришел к нам на осмотр. С женой и двумя детьми, радостный, с глазами, полными счастливых слез, вошел Женя в мой кабинет и крепко обнял меня теплыми руками. Предыдущая страница | Следующая страница Похожие материалы: Дата публикации (обновления): 15 января 2017 г. 13:28 . |
|
|
