Глава 5. ВСЕ ЗАНОВО

Два месяца я умирал.

Врачи выходили в коридор, семь раз говорили моим друзьям, что я кончился. Я этого, конечно, не знал. Просто было очень трудно, было очень больно, непрерывные уколы, морфий, обезболивающее. После укола - два часа хорошо, покойно, а потом боль возвращается, начинает нарастать. Все сильней и сильней. Терпишь. Потом, когда терпеть уже невозможно, зовешь сестру, - колите снова.

Да что - я! Все спинальники проходят через все эти боли, когда оперируют на спинном мозге, когда развороченная спина начинает срастаться.

Дежурства друзей были установлены после того, как выяснилось, что мне нельзя долгое время лежать в одном и том же положении. Безжизненное мое тело следовало все время переворачивать. На первые два дня меня положили на крестец, врачи сразу же хотели сращивать оторванную ногу. От долгого лежания образовался пролежень, крестец загнил, загнил до кости. Так что переворачивать надо было каждые два часа.

Этого долго не понимали в наших клиниках. Считалось, если спина сломана - надо лежать именно на спине, и чтоб особо не беспокоили, и чтоб не двигали. Поэтому многие спинальники покидали больничные палаты - все в пролежнях. И умирали в первую очередь от этого, ведь гниение уже не остановишь.

Пока человек лежит без памяти, пока - недвижным трупом, - необходимо следить за ним. Потом, когда он сможет двигать свое тело, - все будет делать сам.

Два месяца я не мог пошевелить рукой. Просто сил не было. К концу второго месяца начал чуть-чуть шевелить пальцами, кистями, делать небольшие движения. И дело пошло. Сам вскорости научился переворачиваться, держать в руке ложку и стакан. Но с пролежнем, заработанным в первые два дня, сделать уже ничего было нельзя, он остался со мной на всю жизнь. Именно пролежень этот - причина всех моих несчастий в дальнейшем.

Но - боли постепенно проходили, в конце концов начал я есть, появился аппетит. Случилось даже то, чего я всю жизнь боялся, с чем боролся, - на животе кой-какой жирок завязался. Ведь, кроме прекрасной больничной кормежки, моя тумбочка всегда была забита продуктами со всей Москвы. Каждый дежуривший считал своим долгом принести чего-нибудь "вкусненького, домашнего". Наверное, пол-отделения помогало мне уничтожать все это разнообразие.

Силы потихоньку прибывали. К концу третьего месяца мне разрешено было сесть. Я и до того, наверное, мог бы, но - не разрешали. Это для меня было величайшее событие. Ведь вот как - я уже сижу! Здоровею не по дням, а по часам.

Спина срасталась, спинной мозг так и оставался - разорванным. В ногах никакой чувствительности не было. Приходили врачи, кололи ступни иголками, все говорили: "Вот-вот, уже лучше". Но я в глубине души чувствовал, что все это вранье. Как не было никакой чувствительности до середины живота — так ее и нет. А им все кажется - вот пальчик шевельнулся, вот нога поддернулась. А это все обычная спастика. Есть такое понятие в медицине, как бы заряд электрический проходит.

Потом, через несколько лет, я разобрался в природе этого явления.

Паралич бывает двух типов - вялый и спастический. Спастический - и лучше, и хуже. Хуже тем, что ноги, случается, непроизвольно дергаются, как будто их током бьет. Такой разряд может человека и с кровати скинуть. Бывает - очень сильно и неприятно. Некоторым даже жилы перерезают, чтобы спастический обратить в вялый.

Но спастика зато поддерживает хоть какой-то тонус. Особенно важна спастика в половой жизни. Вялый паралич делает невозможной эрекцию у мужчин. При спастическом параличе мужчина способен удовлетворить женщину. Сами ничего при этом не чувствуют, но возможность дарить радость любимой - дает обратный отклик, отклик эмоциональный. Такие спинальники гораздо более оптимистически настроены, гораздо веселей смотрят на жизнь.

Что же такое спастика?

Спинной мозг у человека состоит как бы из двух стволов, - из основного и параллельного. Если происходит какое-либо раздражение, ожог, укол, - нога дергается еще до того, как срабатывает головной мозг.

У спинальника такой сигнал дойдет до места разрыва, произойдет как бы отражение, и в результате мышца сократится, нога дернется, палец шевельнется. У обычного человека головной мозг блокирует многие раздражающие импульсы, остаются только выбираемые, значительные. Но когда связи с головой нет, - усиливаются условно-рефлекторные цепи, убыстряются импульсы, ничто уже не может остановить их возбуждающее действие. Например, спастическое дерганье у обычных людей случается во время сна. Мозг отдыхает, блокировка снимается, человек испытывает действие спастики.

Своего специалиста по позвоночным травмам в ЦИТО не было. На операции приглашался хирург из кремлевской больницы. Серьезный пожилой профессор, боевой хирург, проделавший множество операций в полевых госпиталях на фронтах Отечественной войны.

На пятый день мне сделали операцию на спинном мозге. Просто - посмотрели, что у меня в позвоночнике творится. Хирург, делавший мне операцию, не сообщал результатов выхаживавшим меня врачам. Поэтому они говорили, - ну вот, идет восстановление, скоро будете ходить.

На долю немногих выпадают две операции на позвоночнике подряд. Операции - люменоктомии. В них основная задача - вскрыть оболочку спинного мозга, посмотреть - что там происходит. Составить переломленные кости, удалить обломки, восстановить сам позвоночник. Естественно, после двух операций спина у меня была разворочена - будь здоров! У всех такие аккуратные, чтоб не сказать красивые и изящные, швы, и только у меня - страсти, на всю спину. Но что значит некрасивый шов, если всякий шов только украшает мужчину.

Хвалиться страданиями - не просто дурно, но и смешно. Каждый спинальник проходит через все эти страшные муки. А каждый здоровый - вполне может их себе представить.

На четвертый месяц мне разрешили сесть. Пока что я действовал только по разрешению. Разрешили - значит, можно. А не разрешили - нельзя. Почему-то у меня до этого момента не возникало стремления делать что-то самому, не возникало сомнений - а правы ли лечащие меня врачи?

Врачи, особенно когда речь идет о травмах, - наши спасители. В терапии кто как только не лечит и не лечится. Тут и гомеопатия, и народные средства, и восточные гимнастики. Но когда сломана рука, нога, спина, когда кости надо собирать, сращивать, - нам необходим хирург, опытный хирург, никто другой не поможет. Но хирург - починит и уйдет, а восстанавливаться придется самому. Нет того специалиста, который бы выходил потом, заново научил ходить, бегать, прыгать, сделанное хирургом довел бы до ума.

К тому же совершенно одинаковых травм нет, а хирурги зачастую подходят ко всем нам с единой меркой. Всем надо сделать люменоктомию, составить позвонки, осмотреть спинной мозг. Если травма произошла только-только, за четыре часа, спинной мозг возможно просто сшить, он срастется потом. Но это четыре часа. Обычно спину ломают в таких ситуациях, что на стол хирурга бедняга попадает не через часы, а через десятки часов.

Выхаживать себя приходится самому.

И решать - что уже пора делать, а что еще рано, - тоже самому.

У спинальных кроватей есть сверху прикрепленная штанга, за которую можно браться руками, подтягиваться, помогать себе подниматься. И вот разрешение дано, я подтянулся на этой палке и - оказался сидящим на кровати. Сижу! Лечащий врач сказала мне, что в первый раз сидеть можно не более десяти минут. Иначе закружится голова, будет плохо, больно. Я посидел ровно десять минут, прилег, отдохнул. Поразмыслив, удивился, - ведь ничего из обещанного не почувствовал, совершенно не устал. Снова потянулся, посидел еще десять минут. Ну - ничего, никакого упадка сил. Надо было продолжать.

Был уже конец рабочего дня, врачи расходились. Я попросил друзей притащить мне коляску из коридора. На шестнадцать палат была всего одна коляска-каталка, да и та стояла пока, до меня, без дела. Со сломанной ногой - коляска не нужна, можно и на костылях передвигаться.

Сел я на эту коляску и поехал. Первым делом - в палату к знакомым девочкам, с кем я так впоследствии подружился. Очень хотелось показать, что я сижу! Ура, видите? Я уже сижу!

Это была победа, маленькая, но победа. Да и не маленькая, это было первое, чему я научился после травмы, первое действие в возвращении к жизни. К активной жизни.

И, - надо же было такому случиться, - первым, кого я встретил в коридоре, был тот самый хирург, который меня оперировал. Подошел ко мне седой хмурый человек в белом халате и сказал:

- Вы меня не знаете, но я тот, кто делал вам люменоскопию. Мне рассказывали вашу биографию, вы - сильный человек, поэтому я скажу вам всю правду. Сейчас здешние врачи вас обманывают. Не хотят излишне травмировать вас психически. Но я обязан вас предостеречь от ненужных иллюзий. Вы никогда не сможете ходить. Я видел, - ваш спинной мозг перебит полностью, разорван, на нескольких сантиметрах позвоночника его попросту нет. Таким образом, восстановления никакого произойти не может. Вы останетесь спинальником на всю жизнь. В этом нет ничего страшного. Просто надо готовиться, уже сейчас готовиться к новой жизни, придумывать для себя разные упражнения. Надо учиться сидеть, есть, спать, двигаться, заново учиться. На это вы должны употребить всю свою волю, энергию. Я верю в вас, вы сможете это сделать.

Спасибо ему! Я жив до сих пор - только благодаря его искренности.

В наших больницах не принято говорить пациенту правду. Если сразу ясно, что спинной мозг перебит, - зачем же это скрывать? Не всегда это точно известно, иногда приходится ждать полтора-два года. Хирурги часто не решаются вскрывать оболочку спинного мозга. Когда перелом не очень страшный - стараются не трогать, чтобы случайно не навредить. Ведь малейшее нарушение этой оболочки - может лишить человека последней возможности, последней надежды, может привести к парализации. Много встречал я таких, у кого брали спинно-мозговую жидкость с помощью специального укола. Любопытство врачей, - проводит или не проводит спинной мозг, - приводило к нарушению оболочки и парализации нижних конечностей. Настроение и гнев таких спинальников - жертв неосторожности врачей - легко понять. Не делали бы ему эту "пункцию" - он бы ходить смог снова. Не так, как все, но - ходить. А теперь на всю жизнь прикован к инвалидной коляске.

Так что точный диагноз не всегда можно поставить. Но все же чаще всего врач сразу видит, как идет восстановление, нарушен или нет спинной канал. И уж правильнее, наверное, дать возможность человеку рассчитывать на худшее. Это правильнее, чем когда и год, и два борешься за восстановление, а оно - обещанное - не приходит и не приходит. Очень многие в такой ситуации психически надрывались, разочаровывались в своем земном существовании совсем. В результате, когда благородный обман во благо становился явным, - запивали по-черному, начинали пользоваться наркотиками, некоторые просто сводили счеты с жизнью.

Но мне повезло! Я мог не встретить в коридоре этого нужного человека, мог обманываться много лет, совершать безумные попытки - ходить.

Произвели ли его слова на меня тогда какое-либо особое впечатление? Не могу точно сказать, не помню. Я остался равнодушен к этому известию. Я просто не знал, что это такое. Не знал, как не знает большинство людей на планете. Знают - единицы. Знают - сами спинальники. Знают их родственники, близкие, друзья, те, кто носят своего друга на руках от машины до квартиры, от порога до коляски.

Но есть еще одно, что дало мне спокойно перенести столь страшную новость. Когда человеку возвращают жизнь, жизнь, - но с условием, что он не будет ходить, - он воспринимает это, как дар! Ведь жизнь возвращают! Подумаешь, что ходить не буду! Главное - жить!

А когда много месяцев подряд человек, уже вполне оправившийся и запамятовавший, что жизнь ему возвращена, много месяцев живет надеждой на то, что скоро будет ходить, и эти надежды не опровергаются - наоборот, поддерживаются окружающими, и вот эти надежды рушатся, - вот тогда петля! Вот тогда - мука!

Спинальник - это не диагноз. Спинальник - это принадлежность к нации. Среди спинальников есть свои артисты, художники, писатели, спортсмены. Есть пьяницы, подзаборники, дебоширы.

Спинальникам жить тяжелее - с точки зрения двуногого.

Но сравнимо ли счастье человека, ущербного физически, да с чистой совестью зато, с подспудным несчастьем здорового злодея? Вот вам и ответ, что первично в мире - дух или материя. Дух - важнее, дух скорее делает человека человеком, нежели физическое сходство.

На лифте с нашего этажа можно было спуститься в спортивный зал. Позвонки мои срослись. Конечно, за штангу я не брался. Делал различные упражнения, растягивал эспандеры. Подъезжал на коляске к шведской стенке, ставил на тормоза, на руках добирался до самой верхней перекладины. Во время подтягиваний ноги дергаются, обо что-то бьются, но я залезаю, подтягиваюсь, спускаюсь, отдыхаю, снова лезу вверх. И все бы хорошо, но очень моим упражнениям мешала врезанная в живот трубка.

У спинальников многие внутренние функции организма нарушаются. Часто не работает мочевой пузырь. Мочу надо заставлять выходить наружу, мочу приходится выбивать. Обычное упражнение, рекомендуемое врачами в таких случаях, - выбивание ударами по животу. Но такой метод не освобождает полость пузыря от всех остатков. А остатки - самое важное. Из-за остатков может произойти воспаление мочевого пузыря. Остатки загнивают, инфекция поднимается вверх, к почкам. Очень многим приносят огромные мучения именно вопросы мочеиспускания.

Врачи наши решали такие проблемы просто. Вставляли трубку - и все. Во-первых, не надо учить спинальника всяким упражнениям, приводящим к полностью освобожденному мочевому пузырю. Во-вторых, нет опасности возникновения воспалительных процессов, камней в почках, нет необходимости в сложнейшей по тем временам операции. Трубка вставлена - моча вытекает. Остальные пути при этом атрофируются. А если в организме что-либо атрофируется - это плохо. Но даже не такие высокие размышления послужили причиной моей особой нелюбви к трубке. Просто она мешала мне лазать по шведской стенке, вечно за что-нибудь зацеплялась, вылетала, моча при этом разливалась. Это все мне не нравилось.

Я мало знал тогда. Но есть природная интуиция, которая позволяет нам правильно себя вести в подобных ситуациях. Организм сам подсказывает, что надо делать, как противостоять врачебным ошибкам.

Когда почувствовал, что трубка - это плохо, а понял я это на шестой месяц, я решил ее удалить. Врачи, конечно, и слышать ни о чем подобном не хотели, - а я и не говорил им ничего. Моя лечащий врач ушла в отпуск, и я решил воспользоваться ее отсутствием.

Ребята по моей просьбе каждый день приносили мне по нескольку бутылок пива. Я тренировал, растягивал свой мочевой пузырь, - насколько это было возможно. Трубку зажимал рукой и старался заставить мочу выходить естественным путем. Туго, но удавалось. Тогда еще не знал многих упражнений, не придумал, поэтому просто - выбивал.

И - получалось! Трубку можно было изымать. Будь что будет.

Трубка вставлялась как бы насквозь, через все стенки, - и мышечную, и брюшную, и стенку мочевого пузыря.

Я просто выдернул трубку и заклеил дыру лейкопластырем. Делал все сам, на свой страх и риск. Подложил тампончик, смоченный марганцовкой. И заклеил - слой за слоем, слой за слоем. Получился такой нарост на животе. Лейкопластыря не жалел - чтобы не слетело мое сооружение при какой-либо случайности.

И стал я так жить. Моче деваться было некуда. Шла естественным путем. К тому же я все старался не очень растягивать мочевой пузырь. Ведь нормальный двуногий, когда наполняется, - чувствует позыв. А спинальник должен рукой щупать - наполнился он там или нет, да и когда моча уже пошла, - узнает слишком поздно. Ставится перед фактом. Если в гостях, на людях, - перед фактом, достаточно неприятным. Приходится пользоваться мочеприемником. Сейчас появились уже и неплохой конструкции, но в те времена с таким приемником можно было только сидеть. Даже лежать было нельзя, все мгновенно разливалось, - а уж тем более крутиться на турнике.

Через двадцать дней я снял тампон. От дыры ничего не осталось, только маленький рубец. Теперь надо было научиться управлению процессом.

Я восстановил вместимость пузыря до 500 граммов, средний рабочий объем довел до 200-300. Это позволяет достаточно безбедно жить. Регулировка очень проста, надо следить за количеством поглощаемого питья и пищи. В последние годы я даже в гости езжу безо всяких подсобных средств. С утра выпиваю чашку кофе, к вечеру все из себя вывожу - вышибаю, и на несколько часов я - свободный человек. Правда, в этих гостях не стоит пить или есть что попало.

Постепенно за многие годы у меня выработался режим слежения за работой внутренних органов. Чем раньше в своей новой жизни спинальник обратит на это все свое внимание - тем лучше. Надо следить за собой, эта слежка должна стать подсознательной, всевременной, - сколько я выпил, сколько я съел, что я ел, куда мне сегодня надо идти. Выработав такую привычку, я смог не только ходить в гости, но и путешествовать, преодолевать огромные расстояния на своей коляске. И такое слежение - не стало навязчивой идеей, не приводит к стрессам или сдвигам в мозгах. Просто - становится автоматическим.

Для полного освобождения пузыря выбивания недостаточно. Я обычно использую несколько простых упражнений. Прежде всего, работа мышцами живота. Травма у меня достаточно высоко, от D-10 до L-1, то есть три грудных и один поясничный позвонок, но если регулярно стараться работать мышцами брюшного пресса - они продолжают оставаться работоспособными, они напрягаются безо всякой чувствительности. Я не могу ими поднять ноги, но зато могу надуть или вобрать живот. Именно это упражнение рекомендуют йоги для улучшения работы внутренних органов. Спинальник не может делать такие упражнения стоя, как положено. Ну и что, - это можно делать лежа.

Врачи не рекомендуют при мочеиспускании пользоваться методом, к которому все равно многие прибегают. Это - надавливание на различные участки заднего прохода. Почему - неизвестно, но мочеиспускание при этом улучшается. Не могу советовать категорично, - но я это делал, делаю и не жалею об этом.

Одновременно с мочеиспусканием, конечно же, возникает и проблема дефекации. Задний проход чаще всего закрыт. В первые месяцы мне открывали и удаляли все оттуда медсестры, я и не обращал внимания на это. После того, как отказался от трубки, - надо было научиться обслуживать себя самому, тем более что в жизни я не рассчитывал на чью-то помощь, семьи тогда уже никакой не было. Я знал, что вернусь в пустую квартиру, буду жить один, поэтому должен был научиться все делать сам.

Врачи уже после того, как в первые месяцы помогают больному все это совершать, начинают использовать клизму. Этого мне очень не хотелось. Я боялся клизмы, как огня. И так у спинальника почти нет никакой перистальтики, то есть движения в кишках при переваривании пищи, все нарушено, все происходит гораздо медленнее, чем у нормального человека. А тут и вообще станут вялыми, перестанут работать те области кишечника, в которых эта клизма действует.

Я не избавлялся от клизмы, - я просто ни разу ею не пользовался. Как бы трудно ни было. Дефекация должна была произойти - и происходила. Иногда, когда остеомиелит уже разбушевался во мне, случались перерывы дней на двадцать. Говорят, при этом происходит страшенное отравление организма. Очень часто я сам делал так, чтобы дефекация происходила раз в неделю. И - как-то не сказывалось на общем моем состоянии, отравления не чувствовалось.

Часто так случается, начнешь делать упражнения животом - начинается движение в кишечнике, дефекация происходит вместе с мочеиспусканием. Это очень неудобно. Потому, что и то, и другое нельзя делать сидя. Настоящий спинальник не в состоянии сидеть на горшке или унитазе. Дефекация возможна только лежа. Даже во время путешествий в Киев или Куйбышев, - отъезжаешь от дороги в лесок, ложишься на свои подушки и вперед!

Отказаться от клизмы можно было только за счет тяжелых физических упражнений. Те же, в принципе, упражнения, что и для мочеиспускания, только гораздо активнее, быстрее, напряженнее. И - не надо думать, что возможно сравняться с двуногим. Сколь ни упражняйся - все по другому. Раз в три, в четыре дня, - ничего страшного, и у всех - по-разному.

Самый распространенный в среде спинальной анекдот: что бы ты сделал, если бы вдруг снова начал ходить?

- О, я бы сразу побежал к бабе!

- О, а я побегал, потренировался! А третий подумал и говорит:

- А я бы пошел и наконец-то по-человечески просрался.

С самого начала, единым стержнем шло, - я должен работать, потеть, тренироваться, как и раньше. Работать, чтобы сохранить сердце. Я - спинальник, говорил я себе, - я должен гонять себя до седьмого пота. Чтобы все органы, хоть и в парализованных частях тела, испытывали общий подъем, чтобы горячая, разогретая кровь омывала омертвелые клетки, заставляла их оживать. Горячая кровь - дает шанс сохраниться, не сгнить заживо раньше времени.

Конечно, я рассуждал на обывательском уровне. В медицине я был полным профаном. Но, возможно, и без особых знаний ясно, что если много потеть, много тренироваться - будут работать и почки, и печень, и сердце.

Потому-то в течение шестнадцати лет после травмы, пока позволяла задница, я активно тренировался. Не было ни плана, ни схемы никакой. Просто по ходу дела я придумывал на ходу, как бы попотеть, "на чем бы" попотеть. Поездка к друзьям на "рычажке" превращалась в тренировку, подъем в гору - только в быстром темпе, спуск - в очень быстром. Если какие-то дела домашние, или работа на дому, - через каждый час прерываюсь, делаю упражнения с гантелями, вишу на шведской стенке.

Я тренируюсь. Но не совсем так, как тренировался до травмы. Теперь каждой тренировкой я спасаю свою жизнь, тренировка жизненно необходима мне - как пища, как вода, как воздух. Иначе - долго не протянешь.

Мне легко, конечно, делиться таким опытом. Ведь до травмы я был прекрасно подготовлен физически. С уже вполне сложившимся, закаленным в тренировках, восхождениях, гонках организмом.

Но - что ж делать! Если кто не был спортсменом до травмы, после травмы ему придется стать им. Другого выхода нет. Только так можно отвоевать у смерти положенное.

В США и Канаде в реабилитационных центрах давно уже вошло в моду игра в баскетбол и волейбол на колясках. Чем только не занимаются! Но главное, - чем бы не занимались, - заниматься. Потеть, заставляя работать сердце, легкие, печень. И все остальное.

Содержание Гл 5 ВСЕ ЗАНОВО 01 02 03

	Жизнь после травмы спинного мозга